Чужие миры [ Авт. сборник] - Владимир Васильев

Вишена вздохнул. Рядом неслышно возник Хокан.

— Любуешься? — спросил он, задрав голову. — Я тоже часто смотрю на небо, если туч нет. Только небо тут чужое. Гляди, Драккар как перекосило…

Вишена поглядел. Драккаром Хокан назвал Быка. Быку действительно было нехорошо, раз он так скорчился.

Они посидели молча. Со стороны костра доносились взрывы хохота и треск сгорающих веток.

— Послушай, Вишена, — сказал вдруг дат. — Я не знаю, долго ли нам еще предстоит сражаться вместе. Наверное, скоро мы расстанемся, добудем мечи и Книги и вернемся домой. Может случиться, что мы больше никогда не увидим друг друга. Я хочу подарить тебе это. На память о Хокане, вместе с которым ты спускался в руины и рубился с орками. Возьми. Я добыл это в честном бою.

Он протянул ладонь. На ней лежал маленький амулет, подвешенный на сыромятном шнурке. Вишена двумя пальцами взял шнурок. Костяная фигурка закачалась перед лицом. Это был старик в длинной накидке и с посохом. На плече у него сидел, раскинув крылья, ворон.

— Он зовется Тенью Мунира. Покажи любому и скажи, что получил его от Хокана Торнсхавна… Тебя никто не тронет в наших водах.

— Спасибо, Хокан, — сказал Вишена, надевая амулет на шею. Потом сунул руку в сапог.

— Не останусь в долгу и я. Гляди. — Он показал дату медный ножик. — Он, конечно, гнется, и отточить его тебе вряд ли удастся. Но он не для того предназначен. Это нож-вестник. Когда одному из нас, воинов-побратимов, требуется помощь, он посылает этот нож ближайшему из друзей. И помощь всегда приходит. Именно так вызвал меня Боромир-Непоседа перед походом за Книгами.

Хокан взял нож, внимательно разглядывая, насколько позволял скудный свет звезд.

— Постой, — сказал он. — Тут что, надпись? Я не умею читать по-вашему. Что тут написано?

— Всего два слова, — улыбнулся Вишена. — «Ты нужен».

Хокан благодарно сжал плечо Пожарского и спрятал нож под плащ.

Они молча посидели рядом. Два воина, едва не сошедшиеся в смертельной схватке на выходе из дулебских пещер и второй раз — в печенежской степи. И оба были благодарны судьбе за то, что она предоставила шанс сдружиться.

Быстрая крылатая тень вдруг заслонила звезды и скользнула к опушке. Вишена насторожился; затаил дыхание и Хокан, тоже заметив гостя.

«Заметит мой белый плащ!» — с досадой подумал Вишена. И вдруг ощутил, что Хокана рядом уже нет. Дат растворился в темноте.

Некоторое время было тихо, если не считать голоса у костра. Потом в полумраке кто-то злобно зашипел, и оглушительно звякнуло железо. Вишена вскочил.

Звездный свет лился с небес, а от костра падали пляшущие неверные блики. Вишена кое-что видел около себя: траву, ветки. Но уже в нескольких шагах предательские сумерки окутывали все. Казалось, его мог видеть всякий, сам же он оставался почти незрячим.

Крылатая тень вновь показалась на фоне звезд. Мелькнула — и исчезла, унеслась прочь быстрее любой птицы. Размеры ее в темноте оценить было трудно.

— Хокан! — позвал Вишена, взявшись за меч.

— Здесь я, — донеслось со стороны леса.

Дат приблизился. Меч его был обнажен, лицо хранило озабоченное выражение.

— Это крылан, — опережая вопрос, сообщил он. — С секирой. Ловок, гад! Увернулся — и был таков.

— Пошли к костру, — нахмурившись, протянул Вишена. — Похоже, нас выследили.

Они поспешили на голоса и пляшущий свет. У костра, конечно же, никого не заметили, здесь царило веселье и благодушие. Даже жаль было сообщать спутникам дурную весть.

— Тарус! — позвал Вишена негромко. — Поди на пару слов…

И отошел в сторону. Тарус отложил нож, вытер руки о тряпицу и приблизился.

— Что-нибудь случилось?

Вишена со значением сказал:

— У нас были гости.

Тарус сразу все понял:

— Кто? Снова крыланы?

— Да. Мы видели одного, но, может, были еще. Хокан пытался его схватить, но тот отбился секирой и сразу же взлетел.

— Где Хокан?

— Тут я, — с готовностью отозвался дат.

— Ты видел его секиру? Был ли на ней какой-нибудь камень?

— Видел, — спокойно ответствовал Хокан. — И камень видел. Красный. Рубин, наверное.

— Рубин, — повторил Тарус задумчиво. — Ладно, пойдем к костру.

При виде озабоченного чародея веселые голоса тотчас смолкли.

— Только что Хокан с Вишеной видели крылана, — сообщил он сидящим у костра. — Значит, Аргундор знает о нашем поиске больше, чем я думал. Следят за нами.

Боромир озабоченно промолвил:

— Они ведь ночью летают, им тьма не помеха… Неужто и тут опередят, вычистят Отринутый Склеп?

— Нет, — покачал головой Тарус. — Они ведь не кондотьеры, просто воины Аргундора.

Подал голос Вишена:

— А почему ты спрашивал про рубин на секире?

Тарус взглянул на побратима, склонив голову набок.

— Во-первых, хотел убедиться старые ли это знакомые. Похоже, что они. А во-вторых, не дает мне покою Яр. Сдается мне, что сломлен он был вовсе не печенежским чародеем, а рубиновым мечом. Печенег только довершил дело. Помнишь, когда рубиновый меч был еще разбит на кинжалы, я призывал тебя избавиться от него? Помнишь, Вишена?

Пожарский негромко ответил:

— Помню…

— Ты отказался, — сказал Тарус. — И вот что случилось.

Возразить было нечего.

— Ночью дежурить надобно, — решил Боромир. — Я первый.

Ужинали в полном молчании.

Когда настала очередь Вишены, до рассвета оставалось совсем недолго. Гонта сказал, чтобы будил всех, как догорит мерная лучина. И добавил, что ночь прошла тихо.

Потом он улегся, а Вишена принялся бродить вокруг спящих, бесшумно ступая по траве. Слабо мерцали угли в кострище, а на опушке мертвенно светились гнилушки и большие грибы на тонкой ножке. Звенели комары, Вишена отмахивался. Лениво сопели у стены леса грифоны.

Вскоре начало светлеть небо. Зубчатые верхушки деревьев все четче прорисовывались на его фоне. Лучина догорала.

Когда достаточно рассвело, Вишена принялся расталкивать спутников.

Они взлетели на рассвете, и кроваво-красное солнце Иллурии сразу стало целиком видно. Ухнула вниз гостеприимная поляна, а навстречу стелился лес.

Пару раз среди чащобы встречались замки с желто-синими стенами. Вишена любовался ими, потому что зрелище было на редкость красивое. Летели весь день, а лес все тянулся и тянулся, изредка вспарываемый короткими полосами просек. Попадались и просторные поляны, на которые могли опуститься грифоны и пегасы. На такой поляне и заночевали, правда, на сей раз все почти сразу устроились спать, лишь наскоро подкрепившись. Выставили, как и в прошлую ночь, сторожей, но крыланы не показались. Может, отстали, а может, стали лучше прятаться. На рассвете отправились дальше.